На экранах режиссерский дебют Даниэля Брюля “По соседству”

Знаменитый киноактер живет в своих шикарных берлинских апартаментах, накачивает мышцы по утрам, любуясь телебашней на Александерплатц, пьет кофе, целует жену и отбывает в Лондон на кастинг новой франшизы о супермене. Но до рейса еще есть время, и он заскакивает по пути в любимый бар пропустить еще чашечку кофе. Бар пуст, только какой-то незнакомец сидит у стойки, потягивая пиво. Сидит и внимательно смотрит. Актеру это разглядывание надоедает, и он вступает в диалог. Диалог будет долгим, из укромных шкафов вылезут все скелеты, и жизнь кинозвезды покатится по каким-то новым рельсам. За этим почти детективным процессом следишь с нарастающим напряжением, когда без всяких погонь и убийств фильм тебя заставляет крепче ухватиться за ручки кресла. Потому что весь состоит из сюжетных поворотов, которые невозможно предугадать.

Это новая картина из ФРГ "По соседству". Ее идея принадлежит немецкому актеру испанского происхождения Даниэлю Брюлю, которого зритель запомнил по дебютной роли в великолепном фильме "Гудбай, Ленин!". Теперь он стал международной звездой и снимался, в частности, в "Бесславных ублюдках" Тарантино, в сенсационно успешной франшизе компании Marvel в роли злодея Земо ("Первый мститель: Противостояние"). Он придумал сюжет и предложил драматургу Даниэлю Кельманну написать сценарий. Сам взялся его поставить. Сам решил сыграть главную роль знаменитого актера по имени… Даниэль Брюль. Тоже испанца, давно живущего в Берлине. Тоже пробующегося на идиотскую роль, так похожую на его Земо, – и она тоже даст деньги, но не даст творческого счастья.

Фильм-исповедь? Автобиографическая драма? Нет. Но яростное отчаяние, которым пронизана картина – плод каких-то горьких размышлений актера о его профессии и образе жизни. О коммерческом искусстве, вынуждающем играть заведомый вздор. О бизнесе, уничтожающем свободное творчество. О прозрачности собственной жизни, доступной всем взорам, и о цене, которую знаменитости приходится платить за свою популярность, за радостно изумленные глаза встречных-поперечных, за автографы, которые так приятно раздавать счастливым поклонницам.

В бар иногда заходят разные люди. Девушки хотят сфоткаться со звездой. Философствующий бомж клянчит милостыню. Какой-то пьянчуга за дальним столиком подает реплики. И хозяйка бара, имя которой актер никак не может запомнить, как бы нейтральна, но все просекает, все смекает и делает свои выводы. Но это – так, аттракционы для разрядки слишком сгустившейся атмосферы, для снятия накопившегося напряжения. Иногда герой выходит на улицу, чтобы поговорить по телефону без свидетелей. Пару раз порывается уехать на такси в аэропорт, но неизбежно возвращается – он уже намертво привязан к незнакомцу, который слишком много о нем знает. Его влечет обратно в гибельную зону, как влечет преступника к месту преступления.

Незнакомца играет Петер Курт – один из ведущих театральных и киноактеров Германии, мы его видели в сериале Тома Тыквера "Вавилон-Берлин", в мелодраме "Между рядами". Именно он становится главным действующим лицом фильма "По соседству": его герой Бруно спокойно, методично, расчетливо вытаскивает из своей бездонной колоды карту за картой, и каждая становится для кинозвезды сюрпризом – хлестким, как удар хлыста. Напор этого Бруно и невыносимо груб, и восхитительно виртуозен. Налаженная, благополучная жизнь Даниэля, все ее слои – явные и, казалось, так надежно укрытые – вдруг выплескиваются наружу, как лава из вулкана, и с ними рушится всё, что составляло его жизнь, блестящую карьеру и уверенность в будущем.

Итак, диалог двоих в четырех стенах бара – вот все, из чего состоит фильм, в котором соблюдены правила классицизма: единство места, времени и действия. И мы наблюдаем разрушение человеческой судьбы, кожей ощущая всю катастрофичность происходящего. Это могла бы быть редкая по саспенсу театральная пьеса, или высокооктановый телевизионный спектакль, но это настоящее кино. После просторов звездных апартаментов темноватый, типично берлинский бар и в зрителе рождает нарастающее чувство клаустрофобии. Оператор Йенс Харант снайперски точно ловит эту перестрелку испепеляющими взглядами, малейшие оттенки состояния каждого из персонажей. Он словно впускает в фильм немного воздуха в моменты передышки и снова до предела сгущает атмосферу накаляющегося ужаса, который значительно ужасней картонных треволнений Даниэлевой франшизы.

Перед нами фильм из разряда психологических экспериментов. Если исходить из бытовых мотивировок, совершенно непонятно, зачем Бруно устроил этот сеанс разоблачений – ему-то какой прок от происходящего? Классовая месть "простого человека", жилье которого в результате джентрификации досталось богатому и удачливому? Подлый характер стукача, порожденный торжествовавшей в ГДР системой? Ни один из "бытовых" вариантов не проходит. И на самом деле движущая сила здесь – за кадром. Это авторы фильма хотят разобраться в подлой природе бизнеса, в котором увязли. Для них это кино – способ смоделировать ситуацию, в которой становятся очевидны подводные камни актерской профессии, ее зависимость от случая и хрупкость ее триумфов, когда "народная любовь" улетучится, едва найдет для того повод. Сеанс публичного самоанализа, притворившийся еще одним увлекательным киносюжетом.

Как в любом эксперименте, нужна чистота составляющих. Отсюда педалированная самовлюбленность героя Брюля и подчеркнутая расчетливость героя Курта. Отсюда спонтанность, принесенная в жертву архитектурной стройности и законченности всей конструкции. Не знаю, как кто, а я люблю такие кинематографические раритеты еще со времен "Премии" Микаэляна или "Человека на своем месте" Алексея Сахарова, тоже сотворенных по принципу "что было бы, если бы…". Кино, где сюжетом – биение авторской мысли.