Капуста — символ российской инфляции. Какая еда в 2021 году стала деликатесом

В прошлом году жители России столкнулись с продуктовой инфляцией такого размаха, какой не было с 90-х. В стране выросло целое поколение, которое не знало, как это, когда еда дорожает прямо на глазах. Причем официальные цифры кажутся тем, кто каждый день ходит в магазины, насмешкой.

Судя по обнародованным на этой неделе данным Росстата, официальный и окончательный итог роста цен в прошлом году — 8,39%. Назвать эту цифру лукавой — неправильно. Она просто результат сложных статистических выкладок и действительно серьезных расчетов. Но и согласиться с ней обычным горожанам нет никакой возможности — слишком уж сильно выросли цены в магазинах.

Куда правильнее будет заглянуть в глубины таблиц Росстата и внимательно проанализировать ситуацию с теми сотнями товаров, которые ведомство еженедельно отслеживает в каждом регионе. И вот там-то как раз и кроется та самая реальная инфляция, которая и бьет по карманам петербуржцев. И именно там будет ответ на вопрос, почему в реальности положение дел на рынке продуктов не так ужасно, как кажется на первый взгляд.

Таблицы Росстата — бездонный источник знаний о положении дел в стране. Именно огромное количество цифр дает возможность для манипуляций и интерпретаций. То есть можно посмотреть с этой стороны, а можно с другой. Можно найти позитив, а можно — катастрофу. Но и без этого особенности работы с большими цифрами и объемами данных нивелируют значение частных случаев, которые для конкретного человека в конкретное время и место и имеют значение, в отличие от «средней температуры по больнице», видной в отчетах чиновников.

Непрозрачным остается и механизм замера цен. Когда говорится о номенклатуре «Рыба охлажденная и мороженая разделанная лососевых пород» — речь может идти о достаточно большом ассортименте реальных товаров: от целой туши горбуши до филе лосося. Опять же в премиальном магазине и дискаунтере разброс цен будет еще больше. Прийти к единому знаменателю тут практически невозможно, и поэтому методы Росстата интересны не столько абсолютными цифрами стоимости, сколько их динамикой. Причем правильной формулировкой будет не «лосось подорожал на 3%», а «исследуемые по конкретной методике товары этой категории при прочих равных сопоставимых условиях подорожали на 3%».

Даже главная звезда прошлогодних измерений — белокачанная капуста (товар, казалось бы, вполне понятный и определенный) — подорожала очень по-разному в разных магазинах. Где-то на нее были акции, и цена была вдвое ниже средней по рынку, где-то она была представлена в каком-то эксклюзивном фермерском экоисполнении — втрое дороже. Однако факт остается фактом — средняя стоимость капусты при неизменной методике расчета выросла за минувший год сразу на 111,3% — то есть более чем вдвое.

Более чем в полтора раза в Петербурге за минувший год подорожали еще три группы товаров: свекла, орехи (не какие-то конкретно, а в целом — категория) и картофель. Вдвое быстрее инфляции — или даже еще больше — дорожали 19 категорий товаров из исследуемых 128 пунктов.

В целом потребительскую инфляцию обогнали 72 позиции, то есть 56% съедобных товаров. Это не намного более половины, а значит, оставшиеся либо дорожали несущественно, либо вообще дешевели.

Да, есть и такие — это восемь видов продуктов, а главный вклад в замедление инфляции внес огурец. На фоне запредельно высоких цен в декабре 2021 года сейчас он стал дешевле сразу на 21%, — это данные, опять стоит подчеркнуть, по всем огурцам в целом и по всем предприятиям розничной торговли. Какие-то конкретные в одном магазине могли и подорожать, но общий тренд именно такой.

При этом эксперты, участники продовольственного рынка призывают не сгущать краски.

Экономист Евгений Коган оценивает реальную продуктовую инфляцию в стране (очищенную от искажений методами Росстата) в 15–20%.

«Это не похоже на катастрофу. В мире инфляция. Конечно, всегда хочется сказать «ужас», «мрак», «жуть». Но не катастрофа это. Это реалии. Во имя спасения мировой экономики регуляторы мира вынуждены печатать деньги. Обесценивание денежной массы, которое дарит ликвидность. И эта ликвидность давит на всё. Денег много, а товаров не хватает», — объясняет Евгений Коган.

Рост цен на продукты — общемировая проблема. По данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН, в минувшем году зафиксирован общий рост на 25,7%. К примеру, стоимость кукурузы и пшеницы выросла на 44,1 и 31,3 процента соответственно. Еще больше подорожали растительное масло — рекордные 65,8% и сахар +37,5%. Молочные продукты в целом в мире стали дороже на 16,9%, мясо — на 12,7%. Причем в лидерах — не курятина, как в России, а баранина и говядина.

Любимая присказка российских властей при комментариях российской инфляции, что у нас она вдвое выше прогноза, а в США, к примеру, втрое. Это так, и даже то, что «их» 7% — это заметно меньше наших 8,39% — это аномалия: так сильно цены в США не росли уже 40 лет.

Цены на еду в США — также предмет ожесточенных общественных обсуждений. Если у нас люди даже среднего возраста отлично помнят гиперинфляцию 90-х гг., и сейчас особо не удивляются, то там рост цен на свинину в 15%, а на апельсины — 10% — все же в новинку.

Однако то, что у соседа дела идут не лучше, — слабое утешение для тех, у кого почти не изменившаяся зарплата уже не позволяет обеспечивать семью едой и другим необходимым здесь и сейчас.

Есть очень разные причины, почему в России батон из высшего сорта пшеничной муки подорожал на 15,8%, ржаной хлеб — на 8,19%, а пшеничный из муки 1 и 2 сорта — всего на 1,18%. Почему листовой чай вырос в цене на 8,43, а в пакетиках — только на 6,96%. Почему свинина без кости — на 14,39%, а с косточкой — на 11,7%, или индейка на 11% против курицы — 23%. И почему алкоголь вообще почти не подорожал. Факт остается фактом — рынок продовольствия в прошлом году лихорадило со страшной силой.

Есть очень конкретные объяснения роста цен на конкретные товары в конкретных магазинах, и зачастую они весьма прозаичны. Например, поставщик сорвал запланированную поставку яиц — по долго оговариваемой и четко зафиксированной цене. Но категорийному менеджеру в магазине нельзя допустить пустующие полки — из-за этого покупатели побегут к конкурентам. Поэтому он вынужден «на лету» искать замену — более дорогие яйца, но с поставкой «прямо сейчас». Потребители ругаются, но товар разбирают и уже не удивляются, когда в соседнем магазине яйца также растут в цене — инфляция же.

Причины сбоев в поставках — также очень приземленные. Например, у производителя картофеля выдалась возможность отправить крупную партию на экспорт. Нарушая контракт с российским ретейлером от платит штраф, но все равно остается в плюсе. А ретейлер должен срочно закрывать дыры на полках более дорогим, иногда даже импортным картофелем.

Или из-за роста цен на сырье какой-то завод перестает выпускать дешевое печенье и переходит на производство более дорогой выпечки — опять срываются контракты, опять экстренно закрываются пустоты на полках, и цены опять растут. В итоге снова эта инфляция, как та старуха с клюкой. И если в обычных условиях рынок «выравнивает» цены за счет прихода более сговорчивых производителей и дистрибьюторов, то сейчас никому неохота снижать цены. Ведь даже по телевизору говорят, что все дорожает, почему бы не зафиксировать прибыль. Да и расходы действительно растут: топливо, электроэнергия, зарплаты, сырье — все дорожает.

Еще один источник сбоев — весьма слабая инфраструктура для хранения продуктов.

«Понятно, что сельское хозяйство — рисковое производство по сравнению с другими отраслями. Но и здесь можно было механизмы просчитывать, если плохая погода… Если нам картошку привозят, в том числе из Саудовской Аравии, где в принципе пустыня без дождей годами. Это про грамотное использование современных технологий, которые у нас недоступны, — рассказывал в интервью «Фонтанке» петербургский экономист, кандидат экономических наук Вадим Капусткин. — Наше государство имеет возможности обеспечивать доступ к более продуктивным технологиям и производства, и хранения сельскохозяйственной продукции. Я был в Астраханской области в 2021 году. Там очень много пропало и томатов, и перца болгарского, просто потому, что собранный урожай хранить как положено многие хозяйства не могут. Не хватает денег на обустройство самых примитивных хранилищ».

Наблюдаемое Росстатом буйство красок — следствие именно этих процессов: сбоя в логистических цепочках, локальных дефицитов, перебоев с импортом, отказа производителей от выпуска наименее маржинальных номенклатур. И именно эти проблемы и стали основной причиной роста цен на определенные виды товаров, который и бросается в глаза потребителю в первую очередь, задавая еще более высокую планку для инфляционных ощущений потребителей, а заодно и их инфляционных ожиданий, то есть готовности в будущем платить еще более высокую цену за товары.

Неудивительно, что в первые же дни нового года цены опять резко пошли вверх, показав всего за декаду рост на 0,56%. На минутку, в годовом выражении это более чем 20%.

Денис Лебедев, «Фонтанка.ру»