«Наша цель — семья для каждого». Что помогает социальной адаптации и трудоустройству детей-сирот
Ежегодно из детских домов России выпускается более 25 тысяч детей. И хотя достоверной статистики об их взрослой жизни нет, понятно, что дальнейшая судьба у многих складывается непросто — в основном из-за отсутствия опыта, который обычно получают в семье. Именно поэтому так важно, чтобы дети воспитывались в семьях — хотя бы приемных, — а не в «системе».
Кто и как способен помочь выпускникам детдомов преодолеть этот этап и найти себя, обсудили эксперты и люди, которые непосредственно работают с детьми в трудной жизненной ситуации. Этому был посвящен круглый стол «Поддержка семейных форм устройства и социальной адаптации сирот», организованный компанией БСХ Россия, благотворительной организацией «Детские деревни SOS Россия» и городским порталом «Фонтанка.ру».
Кому нужен дом
Встреча состоялась в гостинице «Коринтия Санкт-Петербург». Директор по PR и маркетингу отеля Анна Каган подчеркнула, что всех участников объединяет небезразличное отношение к обществу, к каждому его члену — начиная от самого маленького, даже живущего где-то далеко.
«Важно, чтобы это были не просто слова, а дела, — подчеркнула Анна Каган. — И каждый из нас смог приложить свои усилия, усилия компании, своих сотрудников, чтобы поддержать человека, чтобы его непросто начавшаяся жизнь в будущем стала уверенным настоящим».
Хюберт де Хаан, генеральный директор (CEO) БСХ Россия, отметил: главная цель встречи — показать, что бизнес, занимающий активную социальную позицию, готов содействовать тому, чтобы у каждого ребенка было нормальное детство, даже если по каким-то причинам он оказался лишен семьи.
«Миссия нашей компании — улучшение качества жизни дома, — подчеркнул он. — Мы помогаем «Детским деревням SOS Россия», оснащая их дома нашей техникой. Но важно также помочь детям наладить жизнь и после выпуска из Детских деревень».
«Детские деревни SOS» существуют во всем мире: в Африке, Норвегии, Израиле, Узбекистане, США и во многих других странах и уже 27 лет помогают детям. За это время многое изменилось, но сохранился главный принцип: у каждого ребенка должна быть семья.
По словам исполнительного директора (национального директора) Российского комитета «Детские деревни SOS» Николая Слабжанина, важность такого устройства заключается в том, что сиротам необходимо увидеть правильные ориентиры в жизни, и только воспитание в семьях дает такую возможность.
«Наш портфель программ направлен на разные ситуации, — объяснил Николай Слабжанин. — Во время пандемии люди теряют работу, и в такой ситуации многие компенсируют растерянность алкоголем. В результате дети вместо родного дома оказываются в детском доме с постоянно меняющимися воспитателями».
В нашей стране более 40 тысяч юных граждан находятся в детских учреждениях, из них 148 — это дома малютки, где живут малыши до 3 лет. «Это тот возраст, когда ребенок формируется — и физиологически, и как личность, — подчеркнул Николай Слабжанин. — И мы не поддерживаем ни в каком виде институциональную опеку, мы против того, чтобы ребенок был в учреждении. Наша глобальная задача, которая должна быть и национальной задачей тоже, — обеспечить ребенку семью, чтобы он рос с родителями, кровными или профессионально подготовленными».
Работа продолжается и во время пандемии: в 2020 году открылся новый офис профилактики социального сиротства в Великом Новгороде. Профилактика, как отметил Николай Слабжанин, затрагивает разные группы риска — например, несовершеннолетних мам: среди них много тех, кто покинул те же детские учреждения. Поддержку получают и семьи, где остался один родитель, — по статистике, таких треть от общего количества, — а также многодетные семьи, семьи с детьми-инвалидами, семьи в зависимости, те, где есть ВИЧ-инфицированные. «Когда мы начинали проект, то у семей с ВИЧ однозначно изымали детей. Сейчас ситуация меняется в лучшую сторону, но они все равно нуждаются в поддержке, в первую очередь психологической, чтобы преодолеть стигматизацию, существующую в обществе», — рассказал Слабжанин.
«Мы комплексно подходим к проблеме, чтобы семья не оказалась в одиночестве, — пояснил он. — Для этого и создана программа «Детских деревень SOS» — программа альтернативной опеки, благодаря которой нас знает весь мир. Но это не домики, а возможность дать семейное воспитание детям, которые оказались сиротами. Мы стараемся, чтобы ребенок был здесь с родителем — чаще всего профессиональным, — чтобы братья и сестры всегда были вместе. Есть примеры, когда ребята из одной семьи впервые встретились за одним столом в Детской деревне».
Он отметил важность совместной работы с бизнесом, так как благодаря этому дети получают больше знаний о жизни, могут сориентироваться, выбрать профессию.
Без статистики, но с проблемами
Вопрос о том, как происходит социальная адаптация молодежи, выпускающейся из сиротских учреждений, подняла Светлана Агапитова, журналист, президент БФ «Азбука надежды», а с недавнего времени уполномоченный по правам человека в Петербурге. Напомним, что с 2015 по 2020 год Светлана Агапитова занимала в Северной столице пост уполномоченного по правам ребенка.
По ее словам, достоверной статистики о том, что происходит с детьми после выпуска из сиротских учреждений, нет. В 2010 году со ссылкой на Генеральную прокуратуру РФ были опубликованы цифры, которые с тех пор продолжают тиражироваться. Они неутешительны: 40% выпускников становятся алкоголиками и наркоманами, еще 40% совершают различные преступления, 10% кончают жизнь самоубийством и лишь оставшиеся 10% оказываются способны наладить нормальную жизнь. Как отметила Светлана Агапитова, к этим цифрам и тогда возникали вопросы, а спустя 10 лет они тем более требуют обновления — но есть определенные трудности. «Сделать достоверную выборку по выпускникам в возрасте до 30 лет, чтобы понять, что произошло с ними во взрослой жизни, смогли ли они адаптироваться, невозможно: забота государства заканчивается в 23 года», — пояснила она. Какие-то попытки исследования предпринимались среди тех детей, которые получили квартиры в 2013 году: в 2018-м был сделан срез, на основании которого решалось, передавать ли жилище в социальный наем с дальнейшей возможностью приватизации. Иногда оказывалось, что хозяина уже нет — и хорошо, если человек просто живет у соседа, а жилье сдает. Бывали случаи и более печальные.
В связи с выделением квартир от государства возникают отдельные трудности. Так, по словам Светланы Агапитовой, когда в 2013–2014 годах их начали закупать, поначалу никто не смотрел, сколько социального жилья в доме. Оказалось, что большая концентрация создает проблемы. Потом пределом для одного дома стали 25% — и это оптимально, хотя сейчас некоторые регионы предлагают поднять норму до 50%. Так, конечно, проще закупать жилье у застройщика, но хуже с точки зрения адаптации.
Вообще в детском доме должна вестись подготовка к самостоятельной жизни: уроки финансовой грамотности, походы за продуктами в магазин, тренировочные квартиры. Но все это не идет ни в какое сравнение с тем, что получает ребенок в семье. Стоит помнить о том, что дети поступают в учреждение часто запущенными, с большими пропусками в учебе, хроническими заболеваниями. Дальше — правовая неграмотность, низкая заинтересованность в образовании. Но при этом, как отмечает Светлана Агапитова, они не хотят, чтобы их сопровождали, и хотят сами принимать решения после 18 лет.
«Конечно, мы должны максимальное количество детей из сиротских учреждений устраивать в семью либо кровных, либо замещающих родителей, — настаивает Светлана Агапитова. — Надо развивать институт профессиональных семей. Те средства, которые идут в сиротское учреждение, должны быть направлены пусть специально обученной, пусть работающей за деньги, но все равно семье. Пусть он будет там одним из 5–8 детей, но не из 35, которым при всем желании невозможно дать внимания и любви».
Есть проблема и с образованием: в прошлом году около 50% выпускников детских домов не смогли поступить в колледжи. И если раньше после 9-го класса дети плавно переезжали в общежития колледжей, то теперь такой маршрут стал сложнее.
«Сократилось количество общежитий, все меньше учреждений принимают на не очень высококвалифицированные профессии, — рассказала Светлана Агапитова. — Да и обучение в колледжах стало более популярным — в результате аттестаты детей с низкой мотивацией к образованию стали неконкурентоспособны. С тройкой в колледж уже не поступишь, тем более что из других регионов приезжают дети с гораздо более высокой мотивацией».
В результате дети насильно зачисляются в 10-й класс, учиться не хотят, работать не могут. При поступлении в колледж — в отличие от вуза — льгот для выпускников сиротских учреждений не предусмотрено. Заинтересованность в дальнейшей учебе и трудоустройстве снижает также и пособие, которое получают все выпускники в течение полугода после переезда в свою квартиру. «Лучше было бы выплачивать его не напрямую, а через работодателя, но делать так не позволяет закон», — резюмировала Светлана Агапитова.
Работа с сопровождением
Даже для детей из благополучных семей трудоустройство — задача непростая. А для воспитанников детских домов и подавно.
«Мы занимаемся трудоустройством выпускников сиротских учреждения и детей с инвалидностью с 2014 года, — рассказал Илья Сметанин, директор Центра по трудоустройству выпускников детских домов и молодых людей с ограниченными возможностями здоровья «Работа-i». — За это время помогли нескольким сотням ребят получить опыт работы. За основу в первую очередь взяли скандинавский опыт сопровождаемого трудоустройства — Дании, Швеции, Финляндии. Привлечь финансирование на такие проекты можно, но надо понимать, что для достижения результата подчас требуется долгий срок — 3–5–7 лет».
По словам Ильи Сметанина, «Работа-i» действует как кадровое агентство на условиях аутстаффинга — принимает молодых людей в штат и таким образом помогает им выходить на работу в те организации, которые не готовы сразу заключать постоянный договор. Но в процессе трудоустройства часто возникают различные проблемы правового характера. В частности, выходя на работу, дети из детского дома сегодня теряют пособие — а значит, им трудиться невыгодно. Да и делать все можно только через службу занятости. Но решение этих проблем есть: существуют специальные программы — и надо их распространять как можно шире. Илья Сметанин отметил: как ни странно, гораздо проще бывает найти место работы людям с инвалидностью, так как для них предусмотрены специальные квоты. Но и для других ребят есть десятки позиций, с которых они могут начать работу в 18 лет. По его словам, также важна подготовка к труду — временные стажировки, которые, например, проводят «Детские деревни SOS».
«Мы хотим, чтобы человек изменил качество жизни; верим, что опыт работы на открытом рынке в стабильной компании не менее 6 месяцев без сопровождения — это уже хороший результат, — объясняет он. — Казалось бы, что такое 6 месяцев? Но без сопровождения многие ребята движутся к этой цели дольше: кто-то полтора года, кто-то 5–6 лет, а кто-то так еще и не пришел».
Основной принцип Европейской ассоциации сопровождаемого трудоустройства гласит: «трудоустрой — обучи — сопровождай», а не наоборот, отметил Илья Сметанин. И система должна быть выстроена таким образом, чтобы сначала трудоустроить детей, а потом уже обучить непосредственно на рабочем месте.
«Есть мнение, что молодые люди не хотят работать, что они иждивенцы. Но это не так, — подчеркнул он. — Наш опыт показал, что при экспертном подходе можно достичь успеха. Уже более 600 человек мы вывели на работу в Петербурге. Надеемся, что как можно больше компаний присоединятся к этому процессу».
О региональном опыте реализации проекта сопровождаемого трудоустройства молодых людей с низкими стартовыми возможностями «Всё получится!» рассказала руководитель ресурсного центра проекта Евгения Канцыпко. По ее словам, цель состоит в том, чтобы в регионах появлялось как можно больше возможностей для сопровождаемого трудоустройства.
«По результатам опросов мы сделали вывод: после детского дома 37% выпускников испытывают трудности с трудоустройством, а 56% нуждаются в социальной адаптации, — отметила она. — Данные Минобрнауки говорят, что лишь 1% поступает в вузы, а 3% устраиваются на работу».
Евгения Канцыпко заявила, что работать необходимо со всеми сторонами процесса. Первая группа методов направлена на укрепление позиций кандидатов: это обучение, тренинги, профориентация — в общем, подготовка к выходу на рынок труда. Вторая часть работы — стимулирование работодателей: например, субсидирование части заработной платы.
И, конечно, в долгосрочной перспективе наиболее эффективно одновременное воздействие на кандидата и работодателя — так называемый средовой подход.
«С конца 2019 — начала 2020 года мы попробовали сделать пилотные проекты в Орле, Вологде, сейчас у нас запускаются Казань и Великий Новгород, — говорит Евгения Канцыпко. — Мы берем коммерческие организации, у которых уже есть программы по поддержке детей с инвалидностью или детей из детских домов и которые хотят помогать выводить их на рынок труда. Ресурсный центр больше содействует ресурсами. А некоммерческие организации способствуют доступу к ребятам. Очень важно иметь базу знаний, чтобы дети не выпадали из поля зрения системы».
В 2022 году планируется разработать инструменты поддержки бизнеса по созданию инклюзивной среды в компаниях, создать общую региональную базу вакансий с возможностью их закрытия, дать работодателям право использовать дистанционный рекрутинг, вовлечь молодых людей, негосударственные организации.
За один год много не сделаешь, отмечает Евгения Канцыпко, ведь такие программы должны интегрировать и социальную поддержку, и образовательную, и психологическую, и содействие в трудоустройстве.
Со стороны бизнеса способствовать адаптации выпускников детских домов должны программы стажировки непосредственно на предприятиях. Как рассказала экс-HR-директор P&G/Gillette Наталия Белянинова, которая была инициатором таких стажировок на петербургском заводе компании, Procter&Gamble давно сотрудничала с «Детскими деревнями SOS Россия» и в 2018 году решила продолжить практику таким образом. По ее словам, полученный опыт оказался разным — в зависимости от тех людей, которые приходили на стажировки, — но он позволил сделать определенные выводы. Во-первых, вся компания должна быть подготовлена, должен быть позитивный настрой и понимание, что это ответственность каждого. В частности, для сотрудников завода P&G были проведены беседы с руководством «Детских деревень SOS», а воспитанники приходили на предприятие с экскурсиями — это позволило развеять стереотипы о том, что работа на заводе является чем-то непрестижным. Во-вторых, важно выделить ресурс — и он должен быть специальным, а не стандартной вакансией. Необходимо назначить наставника. Кроме того, большую роль сыграет внимание со стороны руководства.
«Считаю, что такие стажировки необходимо проводить на всех крупных предприятиях, — это должно стать частью социальной ответственности бизнеса, — уверена Наталия Белянинова. — При этом не думаю, что надо просить помощи у государства, так как это приведет к бюрократизации, к излишней отчетности. По сути, для бизнеса это не такие уж большие затраты».
Она выразила надежду, что после пандемии стажировки продолжатся.
От первого лица
Увидеть, как организована жизнь в «Детской деревне SOS», познакомиться с людьми, работающими там, можно в документальном фильме «Дом, в котором…». Его сняли сотрудники Департамента коммуникаций БСХ Россия. В центре сюжета — судьба трех выпускниц Детской деревни. Все три девушки очень разные, у каждой свой путь. Но они делают осознанный выбор — и это во многом заслуга той атмосферы, в которой они взрослели, помощи, которую они получили на этапе становления как самостоятельных личностей.
«Нужно не только помогать, нужно обязательно рассказывать об этом другим, — полагает Антон Рассадин, руководитель департамента корпоративных коммуникаций БСХ Россия. — и мы считаем, что нам это удалось».
В круглом столе приняла участие одна из героинь фильма, Екатерина Мельникова, которая прожила 11 лет в «Детской деревне SOS», окончила вуз, а сейчас работает в банке.
«В детстве мне было сложно выбрать, чем я хочу заниматься, — слишком многое было интересно, — призналась Екатерина Мельникова. — Поэтому в 9–11 классах меня направляли, что-то предлагали — и я выбрала социологию. Мне всегда хотелось не просто общаться с людьми, но еще и как-то помогать им. Сама атмосфера в Детской деревне такова: тебе помогают, — и ты тоже не хочешь оставаться в стороне».
Трудности в первой официальной работе — в банке — возникли такие же, как у всех новичков. «Сначала я работала с молодыми ребятами в продажах, но продажи не очень шли. Тогда я стала менеджером по обслуживанию, а там коллектив оказался уже достаточно возрастной. Первое время было сложно найти общий язык», — сообщила она.
Жизнь в «Детской деревне SOS» похожа на обычную семейную жизнь — и детей учили там быть самостоятельными. «Мама всегда говорила, что в этой жизни ты за себя отвечаешь сам, — говорит Екатерина Мельникова. — Важно научиться брать себя в руки в сложной ситуации, нельзя проявлять слабость, нужно преодолевать внутреннюю неуверенность. И Детская деревня в этом сильно помогает. Надо жить как в обычной семье. Мама готовит — и ты сам начинаешь помогать. Важно получать поощрение эмоциями, когда делаешь что-то хорошее, понимать, что тебя оценивают как полноценно развивающуюся личность».
При переходе к самостоятельной жизни самым сложным, по словам Екатерины, становится то, что после большого дома с большой семьей ты оказываешься один на один с собой. «Я человек общительный, мне несложно было найти того, кто меня поддержал и с кем я могла общаться, — рассказала она. — Но есть люди более замкнутые, и им сложнее получить поддержку. Важно, чтобы было, к кому обратиться». А вот финансовая поддержка, по словам Екатерины, иногда даже чрезмерна. Ее надо контролировать, не отпускать детей в свободное плавание, так как некоторые могут не сразу сообразить, как распорядиться деньгами, и растратить их очень быстро.
Екатерина и сейчас продолжает общаться и с сотрудниками «Детской деревни SOS», с ребятами, с которыми жила в одном доме. Это является также важным следствием семейного воспитания.
В завершение круглого стола Антон Рассадин презентовал Хартию в поддержку семейных форм устройства и социальной адаптации, которую разработала компания БСХ Россия вместе с «Детскими деревнями SOS». «Она должна стать документом, который объединит вокруг себя заинтересованные стороны: бизнес, граждан, НКО — всех, кого волнуют вопросы семейного устройства детей, — отметил он. — И присоединение к ней неравнодушных организаций и граждан позволит сформировать круг, внутри которого мы будем постоянно обсуждать эти вопросы, искать пути их решения — в том числе и с органами государственной власти».
«Этот документ важен тем, что люди формулируют и фиксируют позицию о приоритете семьи, об объединении ресурсов на нужном направлении, чтобы решить проблемы детей, — резюмировал Николай Слабжанин. — Важно знать, что мы вместе готовы трудиться, чтобы дети росли в семьях».
Мария Мокейчева, «Фонтанка.ру»
