Вышел фильм о том, как спасают раненых детей Донбасса

Сегодня исполняется пять лет, как нет на земле Лизы Глинки. Выздоровели и выросли тяжелобольные и раненые дети, которых она спасала в Донбассе. В своем последнем интервью “РГ” на вопрос, что ее могло заставить не мчаться к ним на помощь, она ответила: “Только пуля”. Лиза погибла в авиакатастрофе, когда сопровождала в Сирию партию лекарств для университетского госпиталя. Однако дело ее живет. Об этом новый фильм “Жить! Войне и смерти вопреки”, который покажут на ОТР, а также на телеканалах ЛНР и ДНР.

О героях фильма и помощи, которую им оказывает Россия, наш разговор с президентом Международной благотворительной общественной организации “Справедливая помощь Доктора Лизы” Ольгой Демичевой.

Ольга Юрьевна, встречаются ли вам сегодня дети с минно-взрывными травмами?

Ольга Демичева: К сожалению, да. Потому что никуда не делись заминированные участки, по-прежнему продолжаются стихийные обстрелы “серой” зоны.

Доктор Лиза рассказывала, что за два года, как она занимается эвакуацией больных и пострадавших в военных действиях малышей, оказана помощь 446 детям. С тех пор прошло пять лет…

Ольга Демичева: Сейчас мы курируем и сопровождаем около 800 тяжелобольных и раненых детей с Донбасса.

У Лизы не было любимчиков, но были любимые, историями которых она особенно дорожила. А вы сейчас за кого ставите свечку в церкви?

Ольга Демичева: Когда дети проходят через твои руки, все становятся близкими. Молимся и за тех, кто жив и лечится, и за тех, кого больше нет. Я вам расскажу про Настеньку Полетаеву, которая получила минно-взрывную травму. Она из Макеевки. Мама, закрывшая ее собой в момент взрыва, потеряла глаз и получила множественные осколочные ранения. А Настенька фактически лишилась зрения. Мы привозили ее в лучшие клиники Москвы, консультировали, оперировали многократно. Сейчас Настя различает силуэты крупных предметов. Очень сильный человек. Пережила настоящую депрессию, когда тошно разговаривать, просто лежишь и смотришь в стенку. Сейчас девочка учится в спецшколе для незрячих детей в Донецке. Мечтает стать журналистом. Несмотря на искорежившую ее жизнь травму, у нее яркое будущее.

Или другая история. Живет у нас в Домике милосердия Егор Попов из Донецка. Такой рыжик, абсолютно солнечный мальчик. Поступил к нам с гемодиализа. Почки у него не функционировали. Кроме того, Егорушка от рождения глухой. Но очень позитивный. Когда в центре Шумакова ему сделали пересадку почки, он буквально через несколько дней после этого заявил, что хочет учиться… музыке.

Бетховен…

Ольга Демичева: Почти. Егор оказался очень талантливым. Волонтеры из Марфо-Мариинской обители стали учить его игре на фортепиано, и он продвигается семимильными шагами.

Вряд ли сейчас у больниц Донбасса есть возможности применять новые высокие технологии по лечению рака. А болезнь не может ждать…

Ольга Демичева: Онкологи в Донбассе традиционно хорошие. Но трансплантация костного мозга там сейчас не проводится. Новые дорогостоящие технологии не применяются. Война есть война. Самых тяжелых детей мы привозим сюда. Нам помогает в этом НИИ детской онкологии и гематологии на Каширке. Там фантастические доктора, которые просто чудеса творят. Но и они не Боги. Юля Волкова из Луганска. Два года мы боролись с саркомой малого таза. Еще месяца нет, как ее не стало. Девчонка, которая до последнего дня беспокоилась о своей семье. Уже могла лежать только на животе. За день до смерти писала мне: “У меня проблемка. Те цветы, которые мне подарили на день рождения, уже все завяли. А без них скучно”. Старалась даже нас немножко повеселить. Очень по ней скучаю.

Это не единственная потеря, которая у нас была. Когда нашим детям ставят паллиативный статус, я пишу лучшим специалистам, отправляю выписки не только по России, спрашиваю, есть ли другие стратегии, которые могли бы помочь. Но иногда остается только молиться и верить в чудо… Я врач, понимаю, что чудес, наверное, не бывает. А может, и бывают, кто знает?

Ольга Юрьевна, ну расскажите про чудо, пусть все будет как в сказке с добрым концом.

Ольга Демичева: У нас в этом году два золотых медалиста. Без всякого блата. Девочку зовут Ангелина Чепикова. Потрясающая личность. Я ее первый раз увидела в отделении гемодиализа в Донецкой республиканской детской больнице. Прозрачная, бледненькая. Папа ко мне в слезах: “Сделайте что-нибудь, видите, что она угасает!” Была в тяжеленном состоянии – терминальная почечная недостаточность, гемодиализ и все это на фоне заболевания, которое ее убивало – гранулематоза Вегенера. Лет десять тому назад это был приговор.

Ангелина – первый диализный ребенок, которого мы привезли в Россию. Месяц диализа, а это огромные деньги. Помог один добрый человек. За это время мы оформили семье статус беженцев. А дальше появился российский полис и возможность лечиться бесплатно. Сейчас девочка учится в Педуниверситете на факультете русского языка и литературы.

А другого медалиста еще Лиза привезла в состоянии практически безнадежном с минно-взрывной травмой. Это наш “стойкий оловянный солдатик” Сережа Апресян. Он потерял руку, ногу, пальцы на второй руке, у него серьезные повреждения глаз. Перенес несметное количество операций. Сейчас учится на психолога, хочет работать в кризисном центре МЧС России, чтобы помогать таким, как он сам.

Что “Справедливая помощь Доктора Лизы” берет на себя, когда привозит деток в Россию?

Ольга Демичева: Мы обеспечиваем транспортировку тяжелобольных и раненых детей на территорию России для получения лечения и обратно. Оплачиваем их плановое лечение и обследование. Это касается, например, трансплантации костного мозга, реконструирующих операций. Экстренная и неотложная помощь – за счет российского бюджета.

Все МРТ, КТ, лабораторные анализы – все это мы тоже берем на себя. А также такси на амбулаторное лечение: химиотерапию, диализ, диагностические процедуры. Жилье в Доме милосердия – комнаты для ребенка и сопровождающего, питание, все коммунальные услуги, все необходимые гигиенические и моющие средства. То есть они живут у нас на всем готовом.

Лиза Глинка считала, что Дом милосердия на Новой Басманной улице, который принимает раненых и тяжелобольных детей Донбасса, – это такой трамплин между войной, больницей и нормальной мирной жизнью. Сколько ребят сейчас там живет?

Ольга Демичева: Там может разместиться 14 семей. Если тех, кто нуждается сейчас в проживании в Москве, больше, мы снимаем либо хостел, либо гостиницу при онкоцентре.

Зачем вам нужно четыре-пять раз в год, а то и чаще, самой летать в Донбасс?

Ольга Демичева: Когда я первый раз побывала в Донецке, а потом в Луганске, было такое чувство, что я опоздала: надо было ехать раньше и выяснять больше. Ведь это прямые контакты с минздравом республик, с руководителями клиник, с врачами, которые оказывают помощь детям. Я врач и очень хорошо вижу, могут или нет им помочь на Донбассе, требуется ли дополнительная помощь от нас. Да и на одном языке мы разговариваем с коллегами. Из Москвы рулить ситуацией – бесперспективно и абсурдно.

Через несколько дней после пересадки почки в центре Шумакова Егорушка заявил, что хочет учиться… музыке. Волонтеры стали учить глухого мальчика музыке, и он продвигается семимильными шагами 

Мы приезжаем и ведем прием семей с тяжелобольными детьми, которые написали заявления о помощи в нашу организацию. Правда, часто обращаются с вопросами, которые можно решить на месте. Но родителей можно легко понять – им страшно, даже если у ребенка болезнь, которую можно лечить дома: сахарный диабет, эпилепсия, желчнокаменная болезнь… Разъясняем, помогаем наладить лечение по месту жительства. Стараемся помочь и клиникам: лекарствами, оборудованием, расходниками, обучением специалистов в России… Оплачиваем дорогу, проживание… Зарплаты медиков на Донбассе катастрофически низкие.

То, чем вы занимаетесь, это не государственная задача?

Ольга Демичева: Это очень трудный, больной вопрос. Думаю, что мы делаем общее дело. Не просто так мы получили второй по величине президентский грант на 2021 год. Это очень солидная сумма, которая позволила нам многое сделать. Вы знаете, до недавнего времени я очень жестко выступала против того, чтобы благотворительные организации подменяли собой государственные структуры. Считаю, что мы не должны этого делать. Однако вполне способны работать там, где государство сейчас не может решить наболевшие вопросы. Я не судья в данном случае, недостаточно компетентна, чтобы сказать, почему так происходит. Но я вижу проблемы и знаю, что предпринять. Благотворители – это своего рода “скорая помощь”, быстрое реагирование в решении многих проблем, в том числе в организации лечения тяжелобольных и раненых детей из зон военных действий и катастроф.