В мировом ресторане кино фирменным блюдом стал абсурд

“Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью” – афоризм, принадлежащий популярному у нас в 80-90-е годы юмористу, разносторонне талантливому остроумцу Вагричу Бахчаняну. Вся история человечества так часто балансирует на опасной грани с абсурдом, что эта бессмертная фраза обретает смысл всемирной истины.

В этом выпуске "Видеотеки" поговорим о фильмах, которые играют нашим бытовым абсурдом и его обнажают. Об абсурдных свойствах нашей памяти, неспособной удержать самое важное и сущностное: она загипнотизирована конвейером все новых и новых фактов, событий и свершений и не помнит уроки совсем недавних лет и даже дней. О провалах в нашем мышлении, в котором легко уживаются знание со слепой верой, благочестивость слов с абсурдятиной дел. О человеческом цирке, который способен не только смешить, но и убивать.

Нам помогут в этом несправедливо забытые фильмы.

Многообещавшее

Как мы забывчивы

"Шапито-шоу", "Пыль". Реж. Сергей Лобан

Десять лет назад не было фильма популярнее "Шапито-шоу" – постмодернистской драмеди о путешествии хипстеров-пионеров к морю с боевым кличем "Никогда не спи, ничего не ешь!". На ММКФ картина получила Серебряного Георгия за режиссуру, и лично Джеральдина Чаплин, вручая приз, сказала, что она готова сниматься в следующем фильме новой звезды русской режиссуры.

Это был наш Кафка, но не ядовитый – добродушный. Комедия с трагической подкладкой, смеховые конвульсии в запаянной колбе, где вечно штормит. Новеллы с разными героями, их действие происходит в одном месте и в одно время: герои сталкиваются, главные становятся эпизодическими и наоборот, события увидены с разных позиций, и если в первой новелле в спину угодит камешек, то во второй мы увидим, кто его бросил. В сюжетных переплетениях блуждаешь, как в лабиринте.

В одной из новелл воссоздан мир, увиденный глазами глухих, – смеешься, восторгаешься пластикой и артистизмом, сочувствуешь и завидуешь одновременно. В своих руладах картина выписывает причинно-следственные связи и помогает понять ближнего, толерантность в ней естественна, как дыхание. Там было обаятельно и смешно все: диалоги, актерская манера, игра со звуком, щенячья энергетика, абсурд, в котором мерцало нечто родное.

А годами раньше Лобан поразил дебютом "Пыль", снятым по сценарию той же Марины Потаповой ручной камерой за символические деньги и с единственным профессиональным актером – Петром Мамоновым в эпизоде. Это температурный график постсоветского общества. Тридцатилетний Алеша со зрением минус шесть еще не вырос из детских распашонок и ходит под присмотром бабушки. Начало картины, когда большому ребенку покупают "интеллигентную одежду" с котенком-унисексом на груди, упоительно: смешно все, от реплик до ракурсов.

Фабула придумана лихо: приходят люди из "органов" и призывают толстяка послужить родине, приняв участие в секретном эксперименте. В ходе опыта рыхлое тело героя на миг стало стройным и мускулистым. А он всегда считал, что родился не в своем теле, и теперь хочет вернуть волшебный миг, когда он – настоящий. В этой суете он угодит к сектантам, правозащитникам, гинекологам и шестидесятникам с их песней о комиссарах в пыльных шлемах. Встретится с КГБ, которое "никуда не делось", столкнется с новорусскими бандитами и их телками, с компанией слабослышащих (звук выключат, мы смотрим язык жестов с субтитрами) и маскарадом у памятника Победе. В ящике мельтешит любимец домохозяек Петросян – доводит фантасмагорию до клинической фазы идиотизма. Ушедшие на финальных титрах пропустят песню Цоя "Мы ждем перемен" в исполнении слабослышащего с сурдопереводом.

Картина не стремилась походить на "большое кино", но в ней есть художническая раскованность, простодушная дерзость и умение в частной и к тому же фантастической истории показать абсурдность времени, не щадя при этом никого, включая самих авторов. Перед нами прошел мир, полный кипучей бессмысленной деятельности, агрессивный и неспособный родить ничего, кроме тупого насилия. Это мы.

Я тогда писал: "В лице Сергея Лобана мы имеем незаурядный талант. Ни на кого не похожий. На грани любительского кино, но с виртуозностью высокого профи. Обладающий свежим мышлением, языком и собственным стилем. Поэт современного абсурда, который увлекателен в каждой строчке диалога, каждой актерской повадке. Он снимает кино, как дышит. Думает кинообразами, ими хохочет. Его натура, его личность просвечивают через полотно экрана – с этим человеком хорошо, надежно и весело. Живописуя мир замкнутый, как колба, и в своей динамике неподвижный, как беличье колесо, режиссер все равно остается жизнелюбом".

Случай Лобана – редкий в нашем кино всплеск яркого, многообещающего таланта. Но на "Шапито-шоу" блистательно стартовавшая карьера оборвалась. Почему – не знаю, хотя система нашего кинопроизводства теперь патронирует не столько талантливым, сколько разворотливым. Последний короткометражный фильм Лобана появился в 2014 году, и почему молчит один из потенциальных гениев нашего кино, никого не волнует.

Я хочу о нем напомнить. Посмотрите "Шапито-шоу", посмотрите "Пыль" и еще раз изумитесь нашему беспамятству.

Трагикомическое

Из какого вы цирка?

"Печальная баллада для трубы". Реж. Алекс де ла Иглесиа, Испания, 2010

Фильм испанца Алекса де ла Иглесиа "Печальная баллада для трубы" (в международном прокате "Последний цирк") напоминает лучшие творения Федерико Феллини. Автора точно так же будоражат образы детства, прошедшего между франкистским мраком и цирковой клоунадой, и эти два контрастных мира сплавились, образовав пряный взрывной коктейль. Но если Феллини в своем "Амаркорде" остается на позициях реализма, то Иглесиа галлюцинирует этот мир в гротеске, в эксцентриаде сродни Босху, Дали и Гойе. Реализма нет и в помине, хотя буйная фантазия автора прочно укоренена в конкретной реальности страны и времени.

"Я сделал этот фильм, чтобы изгнать из души боль, которая не смывается, как нефтяное пятно, – писал тогда режиссер. – Я чувствую себя искалеченным жутким и печальным прошлым, как если бы я тонул в ностальгии по чему-то, чего не было. Это кошмар, который не дает мне быть счастливым. Я хочу аннигилировать ярость и боль шуткой и гротеском, которые заставят людей смеяться и плакать одновременно".

События фильма, все его трюки и гэги четко выверены, словно смертельный полет под куполом цирка

Он назвал свою картину по имени песни кумира Испании Рафаэля "Печальная баллада для трубы" и поместил ее действие в 1973 год, когда будущему режиссеру было восемь лет. Нас приглашают во вселенский цирк. Для начала мы окажемся на арене уличного шапито 1937 года – года гражданской войны в Испании, маршей франкистских штурмовиков по улицам Мадрида, активного созревания националистического переворота. Цирк под бомбами – это состояние войны уже не покинет картину до финала. Потом время ускорится и с помощью хроники переместится в 1973-й. Хроника будет напоминать тот же цирк, только черно-белый.

Лирический герой фильма Хавьер – потомственный клоун, но – белый, печальный, как и наказал ему отец. В цирке есть и рыжий – мачо Серхио. Оба влюблены в акробатку Наталью, красивейшую в труппе. Мачо считает ее своей, его любовь напоминает убийство, и Хавьеру будет трудно. В этом фильме вообще секс ужасен, а ужас сексуален. В нем груди-мячи, ресницы-веера, носы мужчин, как и положено в клоунаде, – картошки. Сюжет вырастает одновременно из вечного циркового смертоубийства между белым и рыжим клоунами, и из оперы "Паяцы", где, смеясь, убивают и умирают. Он помещен на цирковую арену, разросшуюся до пределов земного мира, в музей ужасов и в Диснейленд с его крокодилами, кинг-конгами и живыми трупами. Эстетика клипа сплавлена с хоррором, теневым театром и закадровой симфонической музыкой, которая так хороша, что ее можно издавать отдельным диском (композитор Роке Баньос). Здесь все резко, рискованно, до полной гибели всерьез. И амплуа легко перетекают друг в друга: рохля становится мстителем, чудовищем Франкенштейна, он взрывает города пистолетным выстрелом и лучше любого пса работает охотничьей собакой.

Здесь есть сцены, которые я отнес бы к разряду великих. И есть то гениальное хулиганство, которому под силу утрамбовать в полтора часа весь наш смертный мир с его бессмертной глупостью. Фильм взял "Серебряного льва" Венеции за лучшую режиссуру.

Потустороннее

Муза-стриптизерка

"Догма". Реж. Кевин Смит, США. 1999

Режиссер Кевин Смит – примерный католик, исправно посещает службы, хорошо знает церковные ритуалы. И вот он решил посмеяться над их окостенелостью, отвадившей от церкви всех, кто моложе восьмидесяти. И снял сатирическую комедию о том, как некий кардинал Глик придумал рекламную кампанию "Католицизм – вау!". Распятие убрали с глаз, чтоб не вызывало печальных мыслей, а к Христу надо было обращаться запросто: "Дружище Крис!" Тут и объявились два падших ангела – Локи и Бартлби, изгнанные из рая за нарушение небесных конвенций (Мэтт Деймон и Бен Аффлек). Им хочется домой, в рай, и они ищут щель в католических догмах, чтобы вернуться.

Но позволить им вернуться – значит признать, что Бог неправ, и тогда все с таким трудом построенное рухнет. Поэтому Бог насылает на заблудших карательный отряд во главе с изрыгателем огня Метатроном. Есть также 13-й апостол, которого вырезали из Нового завета, потому что он чернокожий, есть муза-стриптизерка Серендипити и два пророка – один матюгальник, другой немой (немого упоительно играет сам Кевин Смит). Отряд находит последнюю из отпрысков Марии Магдалины – чистую девушку Вифанию из абортария. Она и должна остановить ангелов. Начинается сущий конец света, пока не является Бог и не свершает примирительное чудо.

Клерикалам пришлось напоминать, что в светском государстве богохульство – не преступление

"Ничего святого!" – возмущалась католическая пресса, узрев данный фильм. И впрямь, куда дальше, если Бог, явившись, оказывается женщиной в облике поп-звезды Аланис Мориссетт! Автор картины не боится впасть в буффонаду, обезоружить наивными фокусами (ангел порхает в небе как курица, чудесное исцеление достигается простой склейкой кинопленки, божественный пламень гасят огнетушителем, а вышедший из унитаза дерьмодемон не выносит дезодоранта). Он показал бесплодность остановившейся в веках догмы, ставшей смешной. Что же до веры, то без нее такой фильм, пожалуй, не снять. Вопрос в том, во что веришь – в ритуал или в Бога. Но клерикалам все-таки пришлось напомнить, что в светском государстве богохульство – не преступление

Скандальную картину спешили видеть все, и она вошла в тройку главных хитов киноафиши.

Любимое

Эмилю Брагинскому – сто лет!

19 ноября 1921 года великий, как теперь ясно, комедиограф Эмиль Брагинский, по его словам, "издал свой первый, но не последний крик". Теперь ему исполнилось бы сто лет.

Брагинский – это всеми любимые фильмы "Берегись автомобиля", "Ирония судьбы, или С легким паром!", "Служебный роман", "Старики-разбойники", "Вокзал для двоих", "Зигзаг удачи", "Гараж" и еще много популярнейших картин как Эльдара Рязанова, так и других режиссеров. Но, конечно, именно его дуэт с Рязановым сделал целую эпоху в нашей кинокомедии.

Их тандем начался с идеи пьесы "Угнали машину". Идею запретили: в СССР машины не угоняют. Тогда они написали книжку, книжка вышла в свет. А раз так, то разрешили и идею фильма, который стал называться "Берегись автомобиля". Фильм был снят и вошел в нашу киноклассику.

Как рассказывал Рязанов, "с самого начала работы наш авторский коллектив принял устав.

Пункт первый – полное равноправие во всем. Работаем по очереди – день у одного, день у другого. Если один приезжал к другому дважды, другой должен отработать и тоже приехать дважды. От Совета Безопасности ООН мы позаимствовали право "вето". Если одному из нас не нравилась реплика, эпизод, сюжетный ход, он накладывал "вето", и другой не смел спорить. Это было важно: в текст попадало только то, что устраивало обоих. Благодаря праву "вето" мы за четверть века совместной работы ни разу не поссорились".

Но через четверть века соавторы все же расстались. Без конфликтов, просто стали творить порознь. И тогда стало ясно, какую роль играл Брагинский в этом дуэте, какую ноту он вносил в безупречный ансамбль. Потому что после расставания Рязанова словно подменили. Конечно, он остался таким же талантливым, энциклопедически эрудированным и творчески активным. Но из фильмов ушло нечто важное – то, что и снискало им всенародную любовь: добрый, незлобивый, светлый юмор. Фильмы Рязанова без Брагинского стали мрачнее, саркастичнее и даже пессимистичнее: "Небеса обетованные", "Привет, дуралеи!", "Дорогая Елена Сергеевна", "Предсказание"… Их покинул призрак волшебной сказки, которая всегда заканчивается хорошо.

То, что они придумали вместе, народ знает от фразы до фразы и от кадра до кадра. Вспомним картины, которые по сценариям Эмиля Брагинского сняли другие режиссеры.

"Суета сует". Реж. Алла Сурикова, 1979.

Галина Польских в роли сотрудницы ЗАГСа, к которой родной муж пришел зарегистрировать свой с ней развод… Снимались Леонид Куравлев, Фрунзик Мкртчян.

"Поездки на старом автомобиле". Реж. Петр Фоменко, 1985.

Совершенно прелестная комедия о молодой бабушке, которую лишили возможности видеть единственного внука, и она развивает ураганную деятельность. В этой роли Людмила Максакова, с ней Андрей Болтнев, Лариса Удовиченко, Людмила Аринина, Татьяна и Сергей Никитины.

"Любовь с привилегиями". Реж. Владимир Кучинский, 1989.

Вячеслав Тихонов в роли высокого номенклатурного чина, который на отдыхе увлекся сотрудницей санатория Ириной (неотразимая Любовь Полищук). Оба преподают друг другу уроки реальной жизни и еще раз убеждаются в том, что народ и "сильные мира сего" обитают на разных планетах. Типичный фильм перестройки и гласности, короткий миг нашей истории, когда стало можно говорить всю правду.

"Артистка из Грибова". Реж. Леонид Квинихидзе, 1988.

Провинциальная актриса подалась за славой в Москву, потерпела фиаско и вернулась в родной городок, чтобы работать в труппе местного театра. Беда в том, что дома все уверены: она давно столичная знаменитость. Достаточно упомянуть, что в этой роли Ирина Муравьева, чтобы понять: смотреть непременно!