Настоящая Индия сохранилась на полотнах художника Верещагина

Индия всегда притягивала художников своей экзотикой, красотой и яркими красками. Русские живописцы не стали исключением.

В основном художники, попавшие туда, неизбежно оказывались во власти так называемого "ориентализма", то есть смотрели на Индию глазами европейца, ищущего экзотические тайны Востока. Таковы, например, зарисовки дипломата, писателя и художника Алексея Салтыкова, который в 1841-1846 годах совершил два путешествия по Индии. В его зарисовках – религиозные процессии, слоны, джунгли, храмы, и все это накладывается на европейскую школу классической живописи, отчего мальчик на слоне сидит как Антиной, а полуобнаженные красавицы из бенгальской деревни выглядят как на суде Париса.

Советские художники, которых в Индии побывало немало, пытались совместить приемы школы передвижников и соцарт. В итоге, например, картины Павла Гречишкина выглядят так, будто бы в Индию приехал Левитан, который смотрит на священный город Варанаси, а перед глазами свежий ветер на Волге. А у четырежды лауреата Сталинской премии Александра Герасимова рынок в Бангалоре – как штурм Зимнего.

Современные художники из России, как правило, тоже остаются в плену "ориентализма", что понятно – приезжают они в Индию, как правило, ненадолго, а при первом взгляде на эту страну в ней сплошь экзотика и тайна, ее-то в первую очередь и тянет зарисовать.

Отдельно стоят, конечно, Николай и Святослав Рерихи, которые подолгу жили в Индии. Но большинство их работ – это уже "дух Индии", имеющий мало связи с реальностью.

Пожалуй, самый незашоренный взгляд на Индию оказался у русских художников-баталистов конца XIX – начала XX века – таких, как Николай Каразин, Николай Самокиш и, конечно, Василий Верещагин. Последний был в Индии два раза – в 1874-1876 и 1882-1883 годах и привез только из первой экспедиции более 150 этюдов, а также замысел создания 20-30 картин. Возможно, баталисты уже привыкли к экзотике Востока, поскольку успели побывать в Средней Азии, а Верещагин так и вовсе участвовал в Туркестанской кампании. Боевой опыт помог им видеть реальную Индию, не увлекаясь чрезмерно "ориентализмом".

Работы из первой поездки Верещагина в Индию изображают Гималаи, ледники, альпийские луга, храмы

Правда, надо отметить, что того же Верещагина, отличавшегося документальной точностью своих картин, во время выставок на Западе, особенно в США, все равно считали ориенталистом, только очень склонным рисовать всяческие ужасы.

Работы из первой поездки Верещагина в Индию изображают Гималаи, ледники, альпийские луга, храмы. "Из Агры мы отправились к непальской столице Катманду… Нам хотелось и в Непале побывать, порисовать, и слазить на Маунт Эверест", – говорится в книге "Очерки путешествия в Гималаи г-на и г-жи Верещагиных".

Путешествие в 1874-1876 годах Верещагин предпринял вместе с молодой женой Элизабет Марией Фишер, которой на тот момент было 17 лет. Путешествие оказалось непростым – супруги замерзали в Гималаях, едва не утонули в реке, сталкивались с дикими животными, Верещагин едва не умер от малярии. Но при этом он никогда не расставался с этюдником и красками, стараясь делать наброски даже в самых суровых условиях. "Солнце жгло ему спину и голову, тогда как на груди от дыхания собирался лед, а пальцы едва могли держать палитру и кисть – от холода", – вспоминала Фишер-Верещагина о работе художника на подъеме к восьмитысячнику Канченджанга на границе индийского штата Сикким и Непала. "Василий Васильевич хотел непременно написать этюды высочайших гор, крытых не старым снегом, желтоватым и грязноватым, а новым… во всей его ослепительной белизне", – пишет супруга художника. Сложности усугублялись и тем, что британская администрация видела в каждом русском шпиона (в то время между Санкт-Петербургом и Лондоном шла большая игра за влияние в Южной и Центральной Азии). На такое же отношение со стороны британцев жаловалась, кстати, и Елена Блаватская, прибывшая в Индию в 1879 году.

По дороге Верещагин, который отличался способностью очень быстро и точно делать наброски, делал эскизы носильщиков, священников, факиров, торговцев – всех, кого встречал в пути. Он зарисовывал придорожные кумирни, гималайских пони, статуи в буддистских храмах, караван груженных солью яков, ночной пейзаж в Кашмире и, конечно, мавзолей Тадж-Махал, написанный Верещагиным в стиле ведуты – картины с почти фотографической точностью изображения архитектуры.

Итогом второй поездки Верещагина в Индию стала картина "Восстание сипаев", вошедшая в знаменитую "Трилогию казней": "Распятие на кресте у римлян", "Подавление индийского восстания англичанами" и "Казнь заговорщиков в России". "Подавление индийского восстания англичанами", она же "Восстание сипаев", была, по всей видимости, написана по рассказам участников Индийского народного восстания против англичан в 1857-1859 годах. Основу сил восставших составляли сипаи – солдаты британских войск, набранные из местных жителей. Эта картина вызвала немало возмущения со стороны британцев. "Восстание сипаев" была куплена неизвестным во время американской выставки Верещагина, и с тех пор ее местонахождение неизвестно.

Картина Верещагина "Шествие слонов. Въезд принца Уэльского в Джайпур 4 февраля 1876 года" находится в Музее-мемориале королевы Виктории в Колкате, Индия. Там же размещена и картина "Будущий император Индии", купленная у Верещагина во время выставки в Америке владельцем универмага Malley's Эдвардом Мэлли. Он повесил ее в Ост-Индском зале своего магазина, а в 1905 году полотно приобрел махараджа Джайпура.