На экранах – реальная история театра за решеткой
Эта история кажется невероятной, и по ходу фильма не раз усомнишься: а нет ли художественных прикрас и домыслов? Но финальный титр сомнения развеет: 28 апреля 1986 года реальные заключенные одной из шведских тюрем – воры, бандиты, убийцы – были приглашены сыграть в Королевском театре абсурдистскую пьесу Беккета “В ожидании Годо”. Что из этого произошло, уточнять не стану – зритель фильма должен сам пройти этот диковинный путь от серой тюремной жизни к актерским триумфам, которые привели новоявленных звезд на королевскую сцену, в зал, до отказа забитый стокгольмской элитой.
На экранах – драма “Триумф” французского режиссера Эммануэля Курколя. Действие из Швеции перенесено во французскую провинцию, в тюрьму, директриса которой, мадам Ариан (ее играет Марина Хэндс из театра Comédie-Française), затеяла попытку облагородить заблудших волшебной силой искусства – поставить с ними какую-нибудь несложную пьесу. Режиссером приглашен Этьен Карбони, неудачливый актер местного театра, который уже три года не выходил на сцену и стосковался по серьезной работе. И это он предложил устроить не вечер анекдотов-побасенок, а поставить пьесу классика абсурдистской драматургии Сэмуэля Беккета. Во-первых, потому, что ее герои словно застряли во времени, и ничего им не остается, как ждать некоего Годо, которого никто из них никогда не видел, – почти как застрявшим во времени заключенным, чье главное занятие – тягостное ожидание свободы. Во-вторых, все пятеро героев пьесы – мужчины, и уже поэтому она идеально подходит для мужской тюрьмы.
И теперь в тюрьме все как в театре: идет кастинг, работа над дикцией, скороговорки, постановка дыхания, даже пошли интриги – борьба сильнейшего за выигрышную роль. Да еще надо выучить эти пулеметные диалоги, понять смысл которых дано не всякому театралу – абсурд во всем своем элитарном блеске. Этьену здесь надо быть и педагогом, и коучем, и дипломатом, даже придется вернуться к актерской профессии. Самое интересное в фильме – этот подробный, данный в колоритный деталях процесс преображения людей, которые всерьез принялись делать из себя актеров интеллектуального театра: всё лучше, чем драить унитазы или чистить лук для тюремной кухни. И усилия не напрасны: их уже принимают всерьез, города наперебой зовут тюремный театр на гастроли, но, откланявшись восхищенной публике, актеры смывают грим и возвращаются в свои камеры – ждать своего Годо, ждать освобождения.
Конечно, от фильма можно получить двойное удовольствие, если перед просмотром вспомнить трагикомедию Беккета – ее предстоит освоить героям фильма, изо дня в день видевшим только мундиры тюремной охраны. Ее монологи нужно запомнить и выговорить тугими челюстями, непривычными к отчетливой артикуляции. Ее диалоги-перестрелки должны обрести ритм и странную логику.
Опытный зритель заметит сюжетное сходство с фильмом братьев Тавиани “Цезарь должен умереть”, где заключенные римской тюрьмы Ребиббия играют Шекспира. Интересно, что Римский кинофестиваль 2017 года взял своего рода шефство над Ребиббией – тюрьмой строгого режима, знаменитой, как замок Иф или Бастилия. В те дни в нескольких кинотеатрах Рима, Генуи и других городов прошла прямая HD-трансляция из большого зала Ребиббии, где заключенные под водительством режиссера Фабио Кавалли играли “Гамлета”, находя в “Дании-тюрьме” прямые параллели с собственным бедовым существованием. Играли смачно, жирными мазками, натуральность их неактерских лиц и самого их существования в предложенных Бардом обстоятельствах заставляла вспомнить благословенные времена неореализма, рожденного в Италии и здесь же безвременно почившего.
И теперь в фильме “Триумф” режиссер Этьен Карбони в своем страстном монологе говорит, что актерам стоило бы поучиться у таких “любителей”: трагедии сломанных судеб снабдили их игру такой подлинностью, какой никогда не достигнут профессионалы – это подлинность уже не искусства, а жизни. Они могут играть коряво, но их ярость и отчаяние – настоящие. Кад Мерад (“Хористы”) в роли Этьена максимально искренен: для него это размышления о своей профессии – горькие, продиктованные сознанием, что искусство может изменить человека, но человечество изменить бессильно.
В реальности случай со шведскими зэками имел необычный финал. Пылко ожидаемый спектакль не состоялся: актеры поняли, что другого случая не будет, и под звуки третьего звонка сбежали на волю. Растерянный режиссер вышел на сцену, чтобы объяснить случившиеся и принести публике извинения, но увлекся и два часа держал взволнованный монолог, сорвал сочувственные овации, потом написал по следам происшествия пьесу и с ней объездил всю страну. Вдумчивому человеку эта история многое скажет о цивилизованном обществе, где гуманизм и чувство солидарности заложены в генах. Сам факт, что прорезавшиеся таланты заставили поступиться принципами и стражей порядка, и директора тюрьмы, и суровую прокуроршу, можно считать не только беспрецедентным, но и обнадеживающим. В который уж раз поколебалась убежденность в том, что жестокость может кого-то исправить, а сломанные судьбы – делать мир лучше. Основано, напомню, на реальном факте.
