Можно и нужно ли быть деликатным в личных конфликтах, касающихся частной жизни людей

История известной актрисы Светланы Светличной, то ли исчезнувшей, то ли спрятанной в ожидании телеэфира по поводу личных и семейных проблем, заставила нас обернуться к этическим азам. Семья должна остаться в “красной зоне”, закрытой от грубого вмешательства кого бы то ни было – от опеки до падких на сенсации чужих любопыств? Или все-таки нам нужен тонкий общественный контроль и службы медиации, позволяющие вернуть человеку чувство родства и дома? Эти вопросы сегодня обсуждают эксперты “РГ”.

Можно и нужно ли быть деликатным в личных конфликтах, касающихся частной жизни людей

Семья – это самая деликатная сфера

Илья Слободчиков, профессор, доктор психологических наук:

Я согласен с мнением экспертов "Российской газеты", которые когда-то, после публикации книги дочери знаменитой Анни Жирардо, в подробностях рассказывающей о деменции матери, провели своего рода "красную черту": есть вещи, которые должны оставаться в семье, их нельзя, как ни в чем не бывало, рассказывать всему свету.

Семья – дело очень деликатное. И в достаточной степени это все-таки закрытый "институт". Я категорический противник того, чтобы все, что происходит в семье, предъявлялось обществу. Которому часто, уж простите за резкость, нет никакого дела до сути происходящего.

Единственное исключение из правила – жизнь и здоровье детей, безусловно, должны быть поставлены под контроль государства. Особенно если речь идет о насилии по отношению к детям и подросткам, такие истории должны очень жестко контролироваться и урегулироваться. Здесь нужно принимать самые решительные меры. И это не должно быть пустым трепом, нам нужны действенные механизмы предотвращения насилия, дети и подростки в таких случаях не должны быть оставлены без помощи. То же самое касается и стариков.

Нам надо устранить разрыв между прекрасными законодательными инициативами и реальной практикой их воплощения, тогда и ситуация изменится к лучшему.

Если мы говорим о защите пожилых людей и их интересов в семье, то надо обращать внимание на то, как у нас сегодня устроены и как реально работают социальные службы.

В них, конечно, как и везде, существует огромное количество подвижников и искренне заинтересованных, старающихся сделать что-то хорошее людей, но есть и забюрокраченность, и чудовищный формализм в их работе. И хорошо бы на это обратить внимание: наши соцработники порой работают "по касательной".

Важная тема – ответственность семьи перед своими членами. И тут хорошо бы обратить внимание на наш Семейный кодекс, часто совершенно не отвечающий реальным потребностям семьи, не защищающим ее членов, не регулирующим реальные отношения. Когда Семейный кодекс будет соотнесен со всей проблематикой, которая существует в образовании, здравоохранении и в остальных важных сферах, а семья будет иметь доказательное юридическое право и контролировать одни вещи, и нести ответственность за другие, вот тогда все будет работать. Пока же это все у нас на уровне доброй воли, которая существует далеко не всегда.

Светлана Светличная – звезда, известность защищает человека, но и у нее возникли проблемы… Я не берусь обсуждать, как поступила по отношению к ней семья, прежде всего потому, что это частное дело. Не буду комментировать и ее желание участвовать в программе Андрея Малахова, это частная инициатива взрослого и вменяемого (пока судом или психиатрами не установлено иное) человека. Она имеет право принимать абсолютно любые решения и не обязана никому отчитываться в своей мотивации.

Но уже ясно, что нам нужен, у нас должен существовать какой-то институт медиации, чтобы контролировать такие ситуации.

Однако повторюсь, что частная жизнь семьи – это частная жизнь семьи. И насильственно в публичную сферу из нее ничего не должно и не может выноситься.

С семьей всегда надо быть деликатным. И чрезвычайно щепетильным, чтобы при обсуждении каких бы то ни было вопросов не навредить человеку и его репутации.

Родные могут превратиться в холодное социальное окружение

Григорий Сергеев, председатель поисково-спасательного отряда "Лиза Алерт", директор АНО "Центр поиска пропавших людей":

– Пожилые и больные люди, дети в больших городах пропадают постоянно, осенью и весной случаются обострения. Это почти нормально, не нормально то, как реагируют на их потерю близкие. "Не знаю", – распространенный ответ родных почти на любой вопрос. Люди все чаще не знают не только обязанностей (учеба, время работы), но и круга общения своих детей и стариков. Можно списать такую реакцию на стресс, но все чаще родные не могут дать свежие снимки собственных детей. "Он у него в мобильном", – отвечают. А это закон: оперативная информация требует оперативного с ней обращения, иначе пропадает. Счет идет на часы и минуты. Только так она служит на пользу социальной солидарности. И ей нет дела до "не знаю", "ой, спросите у подружки", "должен спать, а где-то шатается". Эти отговорки родных – их щиты безразличия.

Но стоит нам самим выйти на след пропавшего, как выясняется, что у проблемы "ноги растут" почти всегда из семьи. И тут же на любой наводящий вопрос, который еще может спасти человека, следует ответ: "Не ваше дело".

А – наше!

И – ваше! Общее. У нас ведь ограниченное число добровольцев, а приходится распылять силы. Да так, что в другом месте сужаются шансы найти человека, как недавно случилось в Москве. Поэтому мы часто выступаем в роли "плохого" следователя, вынужденно желающего знать семейные тайны. Классика "жанра": ушла из дома бабушка и никакой зацепки-информации. Случайно проговорился маленький внук: она пропала в день пенсии. Раньше в этот день к ней "заглядывали" соседи. Те пошли в отказ. Но мы уже давно умеем быть черствыми и жесткими. Иначе никак: в поиске невозможно быть для всех зайкой. Выясняется: сначала соседи "охотились" за бабушкиной пенсией, она давала "в долг", и забывала об этом. Обиделся "распилом" денег без него ее сын. И бабушка от его обил ушла. Нашли. Живая. Но трудно думать о том, как она с такими соседями, своими детьми-попутчиками (не столько детьми, сколько социальным окружением) живет.

Да, круг общения у пожилых резко сужается, но разговор о введении социального слежения волонтерами за пожилыми, тем более, о введении цифрового слежения, не помогут. Технологии разряжаются без энергии людей. Они только упрочат базу безразличия. И победит круговая порука – молчат люди и высокие технологии. Высокие технологии работают тогда, когда человек остается человеком – сыном, дочерью, братом в самом широком смысле этих слов.

Кстати, наши волонтеры, те, что уходят из спасотрядов, не выдерживают не высоких физических нагрузок, а вот такого безразличия. Правда, тут я спокоен: у каждого добровольца есть свое время и место жизни в отряде. Кто-то держится год-два, кто-то – месяц, кто-то несколько лет. Заметил, это зависит от зрелости, которая не обязательно зависит от возраста, но и оттого, есть ли у тебя дети, живут ли твои старики, братья-сестры рядом. Даже оттого, кто сколько раз ты женат или как часто меняешь работу. Все это делает нас семьей, где каждому есть место, мимо каждого никто не пройдет, и на каждого есть энергия. Она растет из семьи. Мы все держимся на ее энергии. Мы вообще существуем на энергии людей, она для нас всё. И когда "Лиза Алерт" подпитывается этой энергией, она успевает – ее алгоритмы, технологии, тренировки и люди спасают других людей.

Все превращается в цирк

Алексей Герман, кинорежиссер:

– Все просто: пока мы считаем, что живем в рынке, нравится нам это или не нравится, медиа будут вытаскивать на публику самые неприглядные семейные истории знаменитостей. Это невозможно остановить или регулировать, потому что, уж извините, но это интересно людям. Дальше вопрос: является ли это лично для меня приемлемым? Нет. Мне не нравится, что все в жизни превращается в цирк, иногда очень болезненный цирк, в такое нездоровье, которое потом распространяется по стране. Как с этим бороться? В законе прописать, что нельзя вытаскивать грязное белье своей семьи?

Например, общественной реакцией… Вы сегодня выскажетесь, кто-нибудь, уважающий вас, прислушается…

Алексей Герман: Может быть, но я в этой ситуации не верю в силу общественного мнения. Бизнес, ничего личного. Мы живем в медиа-реальности, она диктует правила игры. Мы не можем спрятаться от нее в какую-то архаику (не смотреть, не читать), но вынуждены жить в медиа-потоках, по которым часто плывут дурно-пахнущие субстанции. А дальше мера личной этической ответственности человека и его достоинства – переключить ли канал или продолжать смотреть.

– А если встать на место человека, не сдержавшего эмоций и сказавшего на всю страну, что у его знаменитой матери "закидоны". Больные родители – это очень серьезное испытание. Не всякому под силу его вынести…

Алексей Герман: Мы все очень эмоциональные люди. Хорошо бы все же разделять то, что должно остаться внутри семьи, и то, что может стать достоянием публики. Но внутри семьи, даже при самой большой любви, привязанности, самоотверженности, не бывает без больших или маленьких конфликтов. Мы все люди… Мы все раздражаемся, и это не значит, что мы не сопереживаем. Но все-равно накапливается тяжесть, болезнь, одиночество, и как защита от этого – пожилые люди очень по-разному себя ведут… А дети, из-за работы, изо всех сложностей, тоже не всегда сдержаны… Но это жизнь. И она оценивается только одним фактом – как мы помогаем нашим любимым родственникам. Да, иногда ссоримся, но нормальный человек всегда будет спасать своих близких, а не совсем нормальный – начинает комментировать это в СМИ.

Протоирей Владимир Вигилянский, настоятель храма мученицы Татьяны при МГУ:

– Я остерегаюсь говорить общие вещи, когда дело касается семьи. Зарекся. У каждого человека своя особенная ситуация в семье, разный контекст. Надо каждый раз смотреть на конкретную ситуацию конкретных людей, понимать характер, знать об их образованности, истории их взаимоотношений и конфликтов. Я не раз сталкивался с тем, что то, что подходит одной семье, совершенно не подходит другой.

Помогать семье в трудной ситуации – это особое искусство. И оно требует конкретного подхода и рассмотрения.

Эксперт ли священник в ситуации сложных семейных отношений? Да, если понимать, что основой для его экспертной оценки являются Писание и Предание. В Писании и Предании, в житиях, в высказываниях святых отцов очень много сказано о вопросах, связанных с взаимоотношениями в семье. Семья, любовь в семье – это самое главное.

Я бы обратил внимание как на главную, на заповедь "Почитай отца и мать". Именно в Декалоге, в Десятизаконии Моисеевом дана такая основа, фундамент взаимоотношений: почитай отца и матерь свою. Там не говорится, кстати, что хороших, замечательных, талантливых, красивых, умных. Слово "почитание" тоже очень богато по содержанию. В переводе на современный язык это и забота, и уважение. А кроме этого – неосуждение. Я бы сюда добавил " запрет на поучения", чтобы мы не поучали своих родителей. Почитание родителей – это очень серьезная и тонкая работа. Ну и, конечно, надо молится о родителях.

Я очень часто сталкиваюсь в церковной среде с тем, что люди, исповедуясь, говорят, что они молятся за своих – живых или скончавшихся – родителей. Это тоже непочитание. Обрыв какой-то сущностной связи.

Я заметил одну важную закономерность: чем больше в семье почитают родителей, тем больше там любовь и к детям. Вот такая интересная взаимосвязь: если кто не почитает родителей, то он и детей своих, как правило, не любит.

Год назад я был в Таджикистане, Узбекистане и Киргизии. Меня поразило, что в Таджикистане, когда я – седой человек, с бородой – шел по улице, все дети прикладывали правую руку к сердцу и кланялись мне. Я был просто потрясен. Не из-за красоты же моей они мне кланялись, и никто меня там не знал, но, видимо, почитание старости, мудрости у них в крови.

А на свадьбе в Сванетии, огромной, на 500 человек, где я был, за главным столом рядом с женихом и невестой сидели отцы, пожилые люди Сванетии из разных селений, главные и почетные гости. У нас такого нет, к сожалению.

Поэтому мне кажется важным взывание к духовной культуре человека.